Из России в Индию. Пешком, под парусами и в седле: о 103-х путешественниках и 4-х великих навигаторах - Валентин Осипович Осипов

Кто же цензор?

1921. Москва, ВЧК. Пришел донос на московских толстовцев именно по связи с Индией: «19 сентября Чертков (один из верных пропагандистов идей Толстого. – В. О.) читал письмо Льва Толстого к индусу…» Напоминаю, что в этом письме шли наставления освобождаться от англичан тактикой непротивления злу насилием.

Чекисты, ясное дело, не были толстоведами-индоведами. Они просто уловили настрой наиболее воинственных толстовцев по их самодельной пропаганде и агитации: «Толстой говорит, что государство состоит из маленькой кучки распоряжающихся и масс трудящихся… Чертков объяснял, что у нас сейчас власть захватила и всем распоряжаются большевики, для удержания своей власти настроившие ЧК».

1946-й. Политбюро партии опозорилось. Оно вмешалось после войны в работу ученых над полным собранием сочинений:90-томник. Принято осуждающее прошлые тома решение: «Серьезные ошибки… Включены все его (Толстого.-В. О.) реакционные религиозно-философские произведения… конспекты религиозных книг…» Религиозные… Это значит и буддийские тоже.

ЦК осудило тех, кто готовил вышедшие тома: «Неспособны проводить ленинские взгляды». Чтобы начинать «проводить» велено создать «государственную(!) редакционную комиссию по наблюдением (!) за изданием» (акцентирующие восклицания от меня.-В. О.).

Ее председатель – Александр Фадеев, член ЦК и глава Союза писателей. Шолохов, всемирно признанный классик, тоже призван в ряды наблюдателей с госполномочиями.

Но Шолохов отказался цензуировать гения. Прислал телеграмму: «Я за полноценное издание Толстого».

… Когда в СССР едва ли не окончательно забыли отношения Толстого и Ганди, вновь проявился Шолохов. В 1968-м напомнил в своей статье «Величие души» наиважное: «Протест против угнетения, умение чувствовать боль и страдания своего и другого народа – вот что лежало в основе их искании, вот что сблизило обоих титанов: самозабвенного борца за освобождение Индии и великого русского писателя-человеколюбца».

ПОКЛОНЫ СВЯТОСЛАВУ РЕРИХУ И ИЛЬЕ ТОЛСТОМУ

30 лет тому назад взялся я за тему Толстой и Индия. Но как новичку без поддержки именитых? Сыскал ее.

Святослав Рерих (1904–1993), художник, мыслитель, активнейший деятель сближения России и Индии, сын «главного» Рериха. С ним познакомился, когда мне выпала дорога в Индию (подробности в главе 33).

Я обратился к нему потому, что помнил: Толстой встречался с его отцом. В ответ сын посоветовал прочитать заметки отца «Толстой и Тагор». Потом еще назвал – статья «Русь – Индия».

Приехал домой и, разумеется, тут же разыскал. Прочитал в статье «Русь – Индия» такое путеводное, будто в самый раз к моему желанию собирать материал к очерку: «Кой-какие ответы на такие вопросы имеются, но ведь они разрознены и случайны, и забыты в пыли неведомых полок библиотечных… Дело не в политике, а в живых душевных: человеческих отношениях… Красота заложена в индо-русском магните. Сердце сердцу весть подает».

Илья Толстой (1930–1997), профессор-филолог МГУ. Это прямой потомок творца. В 1991-м я отправил ему в Ясную поляну на рецензию первый вариант своего опуса. Наслышан был не только о его знаниях-эрудиции, но и придирчивости. Он не терпел ни малейших искажений наследия своего предка. В ответ отзыв: «Автор сделает достоянием читателя один из интересных аспектов деятельности Л. Н. Толстого. Автор справедливо отмечает малую изученность темы ‘’Толстой и Индия” и убедительно доказывет необходимость обращения к ней…» Далее шел по-толстовски решительный совет не сопоставлять Толстого и Ленина, а это значило ни слова об оценках вождя революции и творчества, и духовных исканий гения.

Однако же сказалось зловещее знамение того взбудораженного времени в письме из журнала «Ясная поляна»: «Ваш очерк нам очень понравился, если бы не экономическое положение издательства резко не ухудшилось, мы обязательно его напечатали бы. Пожалуйста, примите наши извинения…»

* * *

2014, декабрь. Доброе сообщение планетарной значимости: создана электронная версия прославленного 90-томника Л. Толстого. Он всем отныне доступен! Индийскими страницами тоже.

Глава 13. Е. Блаватская и ее записки из пещер и дебрей Индии

Пусть и Вам будет дорога Блаватская не столько как теософка, но как знаток Индии.

Из высказываний на встрече автора книги с читателями

15 сюжетов:

Поражающие подробности её биографии* Пять отрывков из знаменитой книги* Оценки родственника* Почести в Индии*И другое.

Действующие лица:

«Туземный лоцман» – первый в первый день абориген. Люди Индии. Колониальные чины. Премьер правительства России Ю. Витте. И другие

Как не посвятить одну из глав необыкновенной женщине, автору записок «Из пещер и дебрей Индостана». То итог её странствий с 1851 года около 2-х лет. Но любовь к Индии не покидала. Вновь путешествие через 10 лет.

Кое-что о Елене Блаватской (1831–1892). Дворянка, талантливый публицист, основательница «Теософского общества», родственница председателя Совета Министров Ю. Витте… И путешественница!

Важно добавить: ее теософия, преисполненая мистицизмом, не только в ореоле восхвалений и восхищений даже в наше время. Она подвергалась критике и при жизни Блаватской.

Далее несколько отрывков из её книги. Так даже они открывают талант литератора, преумноженный умением отбирать для непосвященного читателя наиболее привлекательно-интересные наблюдения. Так даже название её книги сулит погружение в таинства жизни Индии.

Начало книги: что поразило Блаватскую? Сколько же здесь романтики: «Поздно вечером 16 февраля 1879 года, после тяжёлого тридцатидвухдневного плавания из Ливерпуля, раздались с пассажирской палубы радостные восклицания: «Маяк, Бомбейский маяк!..» И вот все, кто ни был чем занят, побросали карты, книги, музыку и кинулись наверх. Луна ещё не всходила и, невзирая на звёздное тропическое небо, на верхней палубе было совершенно темно. Звёзды блистали так ярко, что трудно было сразу разглядеть между ними земной огонёк: точно громадные глазища навыкате, моргали они на вас с чёрного неба, на склоне которого тихо сиял Южный Крест…

К четырём часам утра все пассажиры были уже на палубе, даже дамы… Пароход уж больше не качало… Под искусным управлением только что прибывшего туземного лоцмана в костюме Геркулеса (…), тяжело пыхтя испорченною машиной, тихо скользил по спокойным прозрачным водам Индийского океана прямо по направленно к гавани.

До Бомбея оставалось всего несколько миль; и тому, кто, подобно нам, за четыре недели до того дрожал от пронзительного холода и снежной бури, застигшей нас у входа во много воспеваемый поэтами, но ещё более проклинаемый моряками Бискайский залив, окружавшая нас обстановка казалась просто волшебным сном!..

Всё сильнее голубело небо, быстро поглощая одну за другою последние еле мерцавшие звёзды; и чудилось нечто трогательное в кротком достоинстве, с каким царица ночи передавала свои верховные права могучему узурпатору. Наконец, она стала тихо погружаться в волны и – исчезла…

Затем одним могучим взмахом очутилось дневное светило высоко над морем, и победоносно поплыло